Почему молчат о «холокосте» русского народа современные СМИ и чиновники из министерства образования?!!
Американская газета «Нью-Йорк геральд трибюн» писала в 1919 году: «..Происходящая в России большевистская революция является на самом деле гигантской финансовой операцией, цель которой — переместить огромные денежные средства из-под русского контроля под контроль европейских и американских банков».
Самый масштабный геноцид – геноцид народа русского в ХХ веке, не признан. Более того: его цинично прикрывают гражданской войной (дескать, сами себя истребляли), другими «холокостами» (еврейский претендует вообще на роль заменителя христианства – что там жертва Христа в сравнении…) Огромную роль в сокрытии главного преступления века, а, быть может, и всех времён, играют СМИ и заказные произведения искусства.
О геноциде много писалось в эмигрантской прессе. Но она по известным причинам никакого влияния на общественное мнение внутри России не имела. Когда же настала эпоха «гласность» — быстро выяснилось, что она не для русских. Например, работа С.Мельгунова «Красный террор в России» и «Воспоминания» князя Н.Жевахова, которые должны стать настольными в русских школах, были замолчаны и признаны едва ли не экстремистскими.
Но что значит непризнание массового истребления предков? Это отречение от них. Это молчаливая реабилитация преступников. Это, наконец, обреченность, схожая с предсмертным унынием ведомого на заклание животного, суицидное согласие НЕ БЫТЬ. Русскому человеку, русской семье, русскому народу. Окончательно вычеркнуть его из списка дееспособных народов. Превратиться в материал для исторического строительства иных, нерусских, государств и империй.
Требование признать геноцид русского народа звучало в среде русских «шестидесятников» (Владимир Осипов, Илья Глазунов, Фатей Шипунов). С высокой трибуны II съезда народных депутатов оно впервые прозвучало из уст Василия Белова в 1989 году. Писателю 23 октября 2012 исполнилось 80 лет. Юбилей был замолчан СМИ и властью. Когда же Василия Ивановича не стало всего через десять дней, об этом сообщили все телеканалы. Упомянули даже о давешнем требовании признать геноцид русского народа. С характерной оговоркой: «…но оно так и не было услышано». ***
Итак, сто лет назад, в октябре 1912 года, начался антирусский террор в Галичине, Буковине, — на тех землях, что издревле назывались Червонной Русью (топоним Западная Украина был придуман позднее). Тогда она была под австрийцами.
На Балканах шла кровопролитная война – греки, сербы, черногорцы и болгары (страны Балканского союза) воевали против Османской империи. Опасаясь солидарного движения среди русинов, власти Австро-Венгрии санкционировали повальные аресты. Хватали только за то, что люди не отказывались от русского имени, не «записывались» в «украинцы» — нацию, искусственно созданную при помощи окатоличивания и искусственного языка. Точно так же из сербов Боснии были «изготовлены» и вычленены хорваты.
Смаль Стоцкий, депутат австрийского рейхстага, 15 октября 1912 года заявил: «Это движение (русинов – Ред.) является армией России на границах Австро-Венгрии, армией, уже отмобилизованной».
Это выступление и стало сигналом к погрому русских организаций и учреждений вплоть до кооперативов, предприятий, церквей и даже детских приютов.
Так продолжалось вплоть до начала Первой Мировой. С её же началом на Червонной Руси был устроен настоящий ад.
«Хватали всех сплошь, без разбора, — писал Ю.Яворский в работе «Террор в Галичине в первый период войны 1914-1915 гг.», – кто лишь признавал себя русским и русское имя носил. У кого была найдена русская газета или книга, икона или открытка из России. Хватали кого попало. Интеллигентов и крестьян, мужчин и женщин, стариков и детей, здоровых и больных. И в первую голову, конечно, ненавистных им русских «попов», доблестных пастырей народа, соль галицко-русской земли. Хватали, надругались, гнали. Таскали по этапам и тюрьмам, морили голодом и жаждой, томили в кандалах и веревках, избивали, мучили, терзали – до потери чувств, до крови. И наконец – казни и расстрелы – без счета, без краю и конца. Тысячи безвинных жертв, море мученической крови и сиротских слёз».
Ни в СССР, ни на Западе не упоминался тот геноцид. Не упоминались и первые в Европе концлагеря для истребления мирного населения: Талергоф и Терезин.
Этнической чистке были подвергнуты десятки тысяч русских Австро-Венгрии при содействии местных польских администраций и при полном одобрении со стороны Германии.
Почему мы никогда не слышали об этом? Прикарпатские земли – неотъемлемая часть Русского мира – были местом притязаний со стороны западных соседей издревле. В конце XVI века они были захвачены Речью Посполитой, и в результате Брестской унии ополячены и окатоличены. Начались страшные гонение на православие. Запрещали даже причащать тяжелобольных, хоронить по православному обряду.
Но русские всегда старались сохранить свою этническую самоидентификацию, свою природную русскость. Поэтому любые властители «Руси подъяремной» боялись, что она так или иначе воссоединится с Большой Россией. Это беспокойство обострилось в XIX веке, с возникновением движения русского Возрождения. Главной его задачей было отстоять право русского народа говорить и писать на русском языке.
Вокруг русского литературного языка велась нешуточная борьба. Вскормленный австрийцами украинский сепаратизм имел целью создание враждебной «Московии» Украины.
Арестованы были редакторы всех русских газет во Львове и тысячи крестьян и чиновников по всей Галиции. Митрополит Иосиф и многие другие русские деятели были изгнаны; другие – лишены должности. Митрополия, школы и монастыри оказались в руках иезуитов и украинофилов.
Концлагеря были переполнены русскими.
Если бы Россия победила в Первой мировой (а победа была близка), страны Восточной Европы стали бы её провинциями, к ней перешли бы Константинополь с проливами. Конечно же, не прошел бы никакой малороссийский сепаратизм, называемый ныне украинством. А исконные русские земли таковыми бы и стали во веки веков.
Вот этого-то и боялись «просвещенные европейцы».
И вели свирепую войну «против всяких русофильских выступлений» с помощью «самого широкого применения средств экзекуции» (из постановления Львовского наместничества от 8 августа 1914 года). Польские, венгерские, украинские националисты вкупе с полицейскими и военными Австро-Венгерской империи явили миру безумную жестокость, которая сполна проявлялась в концлагерях.
Так, в Талергофе за малейшую оплошность кололи насмерть – каждое утро под бараками находили несколько окровавленных трупов. В качестве пищи подавалась мутная вода, причем без посуды – «получали её кто в шапки, кто в шляпы», вспоминали выжившие узники Талергофа. Убивали за неисполнение команд на немецком. Убитых тут же зарывали в общую яму.
«Талергоф. О чем говорит это название современным украинским школьникам и студентам? – задается вопросом современный украинский публицист Владислав Гулевич. — Практически ни о чем. Эта страница нашей истории старательно затушевывается, выскабливается, вытравливается из народной памяти. О них молчит наше чиновничество, о них стараются не упоминать наши клинически украинствующие субъекты, о них даже не заикаются школьные и вузовские историки. И тому есть причины. Сугубо идеологические…»
Как известно из истории, ранее украинцев на Украине не было. Не было и самой Украины. Была просто Русь. Эпитет «киевская» ей позже, в XIX веке, присвоят историки, чтобы отличать ее от Руси новгородской, московской и т. д. Но соседство с Западом оказалось для Червонной Руси роковым. Огнем и мечом европейские народы выжигали из ее населения русское самосознание, заменяя его искусственными этническими конструкциями, выведенными в политических лабораториях Австрии, Венгрии и Польши. Так русским Червонной Руси было приказано превратиться в украинцев. Выведенная, словно огурцы в теплице, новая нация предназначалась для борьбы с общерусским мировоззрением изнутри. Ведомая чуждым гласом, подстрекаемая иноземными проходимцами, украинствующая национал-публика помогала австрийским оккупантам расправляться с теми, кто не желал отказываться от русского имени. Прочтите дореволюционные издания «Способы и средства «украинской» борьбы въ Австрiи», «Що то есть — украинофильство?», или более современные исследования русофильского движения в Галиции (например, «Очерки истории Русского Движения в Галичине XIX-XX вв.» Н. Пашаевой, 2001), и вы со слов современников увидите истинное лицо украинской идеи в Червонной Руси. Прочтите «Талергофский альманах» (1924 г.) и вкусите всю «прелесть» украинствующей политики Варшавы и Вены…
«Первоначальное украинство объединяло злокозненных завистников, коварных доносчиков и беспринципных перебежчиков, и только самую малую часть тех, кто искренне пекся о малороссийской культуре и желал жить в гармонии со своим северным соседом», — констатирует В.Гулевич…
К середине Первой мировой войны быть русским в Червонной Руси становится вообще подобным самоубийству. Украинофилы бегают в жандармерию, подают списки лиц русофильских убеждений. Тех арестовывают, ведут по улицам, где «их избивают натравленные толпы подонков и солдатчины… Австрийские солдаты носят в ранцах готовые петли и где попало: на деревьях, в хатах, в сараях, — вешают всех крестьян, на кого доносят украинофилы, за то, что они считают себя русскими… Галицкая Русь превратилась в исполинскую страшную Голгофу, поросла тысячами виселиц, на которых мученически погибали русские люди только за то, что они не хотели переменить свое тысячелетнее название.
За 20 лет существования независимой Украины на официальном уровне о Талергофе и геноциде карпато-русского населения Галиции в Австро-Венгрии не было сказано ни слова. В «незалэжной» тщательно скрывают правду о том, что украинство состояло на услужении Австро-Венгерской империи, что изначально жители Червонной Руси считали себя русскими, и только репрессивными мерами из них «вылепили» украинцев.
Но геноцид русских 1912-1917 годов стыдливо замалчивается и европейцами, как и геноцид русских в 1920-е годы. ***
С чего началось наше разрушение?..
Чтобы понять это, надо из многословия идеологии «учителей коммунизма» выделить «детали дьявола» в виде кратких идеологических концепций.
Ленин, за роль которого в театре и кино сделали карьеры многие советские артисты (Ульянов, Калягин, Каюров и проч.) характеризовал русский мир как «море шовинистической великорусской швали». Он же настаивал, что в национальном вопросе не надо соблюдать формального равенства наций и требовал установить «такое неравенство, которое возмещало бы со стороны нации угнетающей».
23 февраля 1918 СНК издал декрет, который предписывал расстреливать лиц, заподозренных в контрреволюции, саботаже, спекуляции, шпионаже или враждебности по отношению к советской власти. Расстреливать предписывалось на месте, без суда и следствия. Ильич конкретизировал задачу: «Необходимо назначить своих начальников и расстреливать заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты».
Не отставали и соратнички. Троцкий — Бронштейн неистово заклинал: “Будь проклят патриотизм!”
Зиновьев — Апфельбаум требовал: “Каленым железом прижечь всюду, где есть хотя бы намек на великодержавный русский шовинизм”.
Бухарин наставлял: ”Мы должны поставить себя в неравное положение… более низкое с другими национальными течениями”.
Луначарский, ставя задачи коммунистической школе: «преподавание истории в направлении создания национального чувства должно быть отброшено».
Как видите, «главные учителя коммунизма» сразу нацелили идеологию в определенном направлении: «Наплевать на Россию, русские плохие работники. Надо выжигать русский патриотизм, а русских поставить в положение более низкое».
Сжато суть идеологии «учителей» выражает простая формула: «русские интересы — ниже всего»!.. В 1918 году финансист Томпсон в послании к премьер-министру Великобритании Ллойд Джорджу о необходимости поддержки большевиков назвал Россию «величайшим военным трофеем, который когда-либо знал мир».
Французский премьер Клемансо заявил просто: «России больше нет».
Февральская революция нанесла удар в спину сражающейся России, а октябрьский переворот добил её, отдав на растерзание внешним и внутренним врагам. Нельзя не упомянуть в этой связи слова советника венгерского диктатора М.Хорти, графа Иштвана Бетлена, произнесённые им в 1934 г.: «Если бы Россия в 1918 году осталась организованным государством, все дунайские страны были бы ныне лишь Русскими губерниями. Не только Прага, но и Будапешт, Бухарест, Белград и София выполняли бы волю Русских властителей. В Константинополе и на Босфоре и в Катарро на Адриатике развевались бы Русские военные флаги». (Керсновский, «История русской армии», том 4, с. 325, М., 1994).
В советские времена, статистики очень уж вольно обращались с цифрами. В книге В.И.Козлова «Национальности СССР» указано, что в 1897 г. в Российской Империи проживало 125 млн. человек, а восточнославянские народы объединенные в группу «русские» насчитывала 83,9 млн. человек, из них собственно русских было 51,5 млн. человек. Календарь «Подруга» общее народонаселение определяет в 1897 году – в 163,7 млн. человек, а «русских» — всего в 105 млн. человек, т. е. русских, украинцев и белорусов. Таким образом, «по населению», — разница в 38,1 млн. человек. А по «русским» — в 21,1 млн. человек! Почему? Да потому, что демографические последствия славянского Холокоста были столь чудовищны, что их уже много лет пытаются скрыть.
Леденящие кровь факты истребления русских содержатся в упомянутых работах С.Мельгунова и кн. Н..Жевахова. «Человеческие» свидетельства – в недавно вышедшей под редакцией д.и.н. С.Волкова книге «Красный террор глазами очевидцев» (М., «Айрис-пресс», 2010)., а также в работе В.И.Козлова «История трагедии русского народа» («Русская Правда», М., 2011).
